Сирийский конфликт в роли катализатора

Сирийский конфликт не только до предела обострил противостояние между сторонниками режима Б. Асада и его противниками, не только стал проявлением битвы за Ближний Восток, в которой участвуют как страны Запада, так и государства ближневосточного региона, явился мощным катализатором, который проявил много проблем международного права, но также помог усилению серьезного регионального политического игрока, которым сегодня является Турция

Одной из главных проблем, которые выявил конфликт в Сирии, является несостоятельность сложившихся международных надгосударственных структур, одной из которых является ООН, их неспособность принимать своевременные адекватные меры для предотвращения гуманитарных катастроф.

Следствием данной проблемы явилось неоднократно высказываемые предложения со стороны многих государств реформировать структуру ООН, в частности, за счет расширения состава Совета Безопасности, увеличения количества его членов. Это предложение обсуждается еще с 2005 г. Проект, предложенный Кофи Ананом, называется "При большей свободе".

Согласно уставу ООН есть 5 постоянных членов Совбеза (Россия, Китай, Франция, Великобритания, США) и 10 непостоянных, избираемых Генассамблеей ООН. «Его сегодняшний состав отражает тот мир, каким он был в 1945 году, а не мир XXI века», отметил Кофи Анан, говоря о необходимости расширения состава Совбеза ООН с 15 до 24 членов.

Турция неоднократно выступала с предложениями реформировать ООН. Так, согласно предложению Турции, число постоянных членов Совбеза ООН должно быть увеличено с 5 до 11, а общее количество членов Совета безопасности - до 25. При этом, согласно позиции Анкары, должно действовать не право вето, а простое голосование большинства.

23 августа 2013 г. Реджеп Тайип Эрдоган выразил возмущение бездействием мирового сообщества по поводу конфликтов в арабском мире и заявил о необходимости создания организации, альтернативной ООН. «Если мы говорим, что в мире больше государств, чем "пять" (постоянных членов Совбеза ООН), то другие страны могут выступить и сформировать свою собственную ООН. Это можно реализовать, и это заставит их (Совбез) провести реформы»

Необходимо отметить, что Турция уже давно пытается добиться статуса штаб-квартиры ООН и проводит политику, в соответствии с которой региональные офисы ООН предлагается разместить в Стамбуле, причем, безвозмездно.

Военная стратегия Турции, о которой сегодня также будет идти речь одной из своих целей имеет, как представляется, дискредитацию ООН с целью усиления своего влияния на международной арене.

Важным моментом является роль Турции, как инициатора военной операции в Сирии. Так, премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что его страна поддержит любую коалицию против правительства Сирии. Вооруженные силы Турции были приведены в состояние повышенной боеготовности, к границе с Сирией были стянуты сухопутные войска, в том числе, тяжелая бронетехника.

3 октября 2013 г. парламент Турции еще на год продлил мандат правительству на проведение военных операций в Сирии в случае необходимости. Несмотря на то, что действия правительства Турции направлены на защиту от агрессии со стороны Сирии (резолюция сроком на один год была впервые одобрена парламентом в 2012 г., после того, как в результате минометных обстрелов с территории Сирии погибли пять гражданских лиц в приграничном городе Акчакале), здесь явно прослеживается общая стратегия Турции, направленная на усиление военного присутствия в регионе при поддержке НАТО.

Оценивая реальность угрозы полномасштабной военной операции, инициатором которой может явиться Турция, необходимо принять во внимание, что по оценкам военных специалистов, Сирия обладает мощными системами ПВО и ПРО, превосходящими аналогичные системы Турции.

Успех любой наземной фазы военной операции против государства, обладающего таким потенциалом ПВО, пусть не гарантирован, но возможен лишь в после их огневого подавления в результате целого комплекса военных действий, результатом которых будут массированные ракетные и авиаудары по местам базирования пусковых установок баллистических ракет, ЗРК, РЛС. Лишь после уничтожения значительной части средств ПВО, включающих системы дальнего обнаружения, возможно участие в операции штурмовой авиации и сухопутных войск. Для проведения военной операции такого масштаба нужна серьезная передислокация войск НАТО. В частности – переброска тяжелой авиации (например, стратегических бомбардировщиков, позволяющих производить запуск ракет для уничтожения систем ПВО без входа в зону их действия), которой нужны аэродромы, а также вход авианосных групп в зону, необходимую для полетов авиации.

«Точечные удары» по территории Сирии, о которых заявлял Обама, в данной ситуации не более, чем политический ход, который, на наш взгляд, может быть оценен двояко – как компромиссное решение, уступка сторонникам военного вмешательства в конфликт, поскольку значительная часть крылатых и баллистических ракет будет уничтожена системами ПВО ПРО Сирии, либо как подготовка к военной операции с участием стран НАТО, роль инициатора которой, возможно, была отведена Турции, представляющей собой плацдарм для наземной фазы военного вторжения.

Поэтому, как представляется, реальной подоплекой действий Турции, являются не только защита от агрессии и необходимость противодействию созданию курдской автономии (о возможности такого развития событий уже неоднократно заявляло правительство Б. Асада), что негативно скажется на решении «курдского вопроса» в самой Турции. Целями Турции являются демонстрация военной силы, а также действия, направленные на дискредитацию ООН, заключающиеся в форсировании ситуации и игнорировании необходимости дождаться выводов экспертов, направленных к месту применения боевых ОВ, и соответствующей резолюции Совбеза ООН.

При этом одним из сложных вопросов является разграничение политики Турции как члена НАТО, как страны, которую много лет считали проводником интересов США в регионе, и самостоятельной политики, независимой, насколько это возможно, от Запада, проводимой правительством Реджепа Тайипа Эрдогана.

Таким образом, мы наблюдаем кризис сложившейся системы международных норм и рост на этом фоне нового регионального лидера, высказывающего вполне обоснованные претензии на эту роль. Следствием этого может явиться изменение не только баланса сил, но также формирование новой системы миропорядка, а также трансформация правовой и политической карты мира.

Анализируя политику Турции, необходимо рассматривать несколько ее компонентов: доктрину пантюркизма, частью которой являются ее геостратегические вожделения; военную составляющую; а также последовательную политику исламизации общественной и политической жизни, проводимую правительством Эрдогана.

Успехи Турции - свидетельство успешной политики ПСР, возглавляемой Эрдоганом, и, несмотря на обвинения ПСР в прозападной политике, успех политического ислама, который уверенно набирает силы, после эпохи секуляризма Мустафы Кемаля. В свою очередь, ПСР обязана своей популярностью лидеру – нынешнему премьер-министру – Эрдогану, его безусловному таланту политика, позволяющему извлекать политические дивиденды из любой ситуации, а также насыщенной программе дипломатических встреч, усилий по расширению международного сотрудничества, подчеркивания многоцентричности внешней политики, что в значительной мере способствовало формированию национального согласия в сфере с политики, проводимой правительством, а также в сфере внешнеполитических приоритетов Турции.

Турция-НАТО: история взаимоотношений

Как история Турции, так и успех ее политики неотделимы от истории формирования и развития ее вооруженных сил, и успехов в данном направлении. Армия со времен Мустафы Кемаля была оплотом секуляризма и сторонником светских основ государства. Следует отметить, что из 11 президентов Турции - 5 были высшими военными чинами - Мустафа Исмет Инёню (1938) Джемаль Гюрсель (1961 -1966), Фахри Корутюрк (1973 - 1980), Джевдет Сунай (1966—1973), Ахмет Кенан Эврен (1980 — 1989)

Начало военного сотрудничества Турции и США относится к периоду окончания Второй мировой войны. Экономическое развитие страны, дальнейшая вестернизация, курс на которую был взят еще Ататюрком, напрямую связано с военным сотрудничеством между двумя государствами, начавшимся в рамках "Доктрины Трумэна". Основой доктрины являлась политика «сдерживания» в отношении СССР во всём мире. В рамках этой доктрины, как отмечает Б. Грайнер, «…правительство США… систематически и в полном объеме связало традиционное, распространявшееся во все районы планеты понятие национальной безопасности Соединенных Штатов с послевоенным противостоянием двух противоположных общественных систем»

В 1947 г. Турции, в соответствии с данной доктриной было выделено 100 млн. долларов. В дальнейшем эта сумма достигла 147 млн. дол. В июне этого же года было подписано соглашение между Турцией и США, предусматривающее поставки оружия, участие американских военных специалистов в обучении турецких солдат и офицеров.

Практически все денежные средства, предоставленные Турции в соответствии с "Доктриной Трумэна" шли на военные нужды и развитие транспортной инфраструктруры. «Доктрина Трумэна», отмечает Б. Грайнер была концептуальной и практической подготовкой к осуществлению в 1948 г. «Плана Маршалла» и созданию в 1949 г. НАТО. «Соединенные Штаты, пишет Б. Грайнер, намеревались навязать Организации Объединенных Наций курс, выгодный капиталистическим государствам, за счет голосов зависимых, прежде всего принадлежащих к «третьему миру» стран, которым оказывалась американская военная и экономическая помощь».

В соответствии с "Планом Маршалла" Турция получила значительные денежные средства, значительная часть которых была израсходована на модернизацию армии.

Эти события стали основой военного сотрудничества Турции и США.

Результатом стало принятие Турции в НАТО. В сентябре 1951 г. на сессии Совета НАТО Турция была принята в состав Северо-Атлантического альянса. В 1952 г. маджлис Турции ратифицировал вступление Турции в НАТО

В дальнейшем сама Турция стала инициатором, наряду с США и Великобританией, создания военно-политического блока СЕНТО 1955 г. (Организация центрального договора, (англ. The Central Treaty Organization), носившего до выхода из него Ирака в 1959 г. название Багдадский пакт, куда вошли также Великобритания, Иран, Ирак, Пакистан). СЕНТО, со столицей в Анкаре, просуществовал до 1979 г.

Тесное сотрудничество с США в рамках НАТО привело не только к соглашению о создании на территории Турции американских баз для ракет с ядерными боеголовками. Вся внешняя политика Турции 50-х 60-х годов, а также программа модернизации экономики и инфраструктуры находились практически в полной зависимости от США, при этом США не были заинтересованы в развитии Турцией собственных технологий.

Эпоха военных.

Необходимо отметить, что некоторые успехи Турции на международной арене сопровождались серьезными внутриполитическими и экономическими проблемами - недовольство многих зависимостью от стран Запада, военные расходы, рост инфляции.

В этот период (1950 - 1960) г.г у власти находилась Демократическая Партия, победившая на выборах в 1950 г. и сменившая Народно-республиканскую партию М. Кемаля. Возглавлял правительство премьер-министр Турции Аднан Мендерес.

Благодаря реформам Аднана Мендереса, произошел значительный поворот от политики секуляризма Мустафы Кемаля в сторону либерализации государственной политики в отношении религии - был снят запрет с деятельности религиозных обществ. Начался активный процесс строительства мечетей, возрождения религиозного образования. Еще в 1949 г. был открыт Теологический факультет Анкарского университета, в 1959 г. – Высший институт ислама в составе Стамбульского университета. Разрешено произнесение азана на арабском, трансляция чтения Корана по радио. Преподавание ислама в начальной школе стало обязательным.

Это был период подъема и начала политизации исламского движения в стране.

Политика А. Мендереса рассматривалась кемалистами, оплотом которых была армия, как чрезвычайно опасная для светского характера государства, основанного на принципах Ататюрка.

В 1960 г. экономические проблемы привели к антиправительственным выступлениям, которые были жестоко подавлены правительством Мендереса. Военные, под руководством Командующего сухопутными силами Турции Джемаля Гюрселя, поддержанные протестующими, организовали военный переворот, результатом которого стало свержение Мендереса и приход к власти военных – на смену Мендересу пришел Джемаль Гюрсель. Принципами правления Джемаль Гюрсель провозгласил верность секуляристским принципам Ататюрка.

Тогда же в Устав вооруженных сил Турции были внесены поправки. В частности, формулировка статьи 35 гласила, что основной целью вооруженных сил является «сохранение и защита Турецкой Республики». В Конституцию Турции была внесена ст. 111, в соответствии с которой был образован, Совет Национальной безопасности, в состав которого вошел начальник Генштаба. Функции Совета Национальной безопасности в современной Конституции Турции, за исключением некоторых изменений, о которых речь пойдёт ниже, остались практически неизменными. Ст. 118 Конституции Турции 1982 г. определяет их следующим образом: «Совет национальной безопасности представляет Совету министров меры по вопросам принятия решений и обеспечения необходимой координации в отношении формулирования, создания и реализации политики национальной безопасности государства».

Фактически Совет выполнял и выполняет функции консультативного контролирующего органа по отношению к правительству и осуществляет контроль соответствия внешней и внутренней политики Турции на соответствие кемалистским принципам.

Таким образом, благодаря перечисленным законодательным изменениям, турецкая армия получила функции, позволяющие ей регулировать политические процессы в государстве.

Такое положение позволило армии совершить еще 2 переворота - 1971 г. и в 1980 г.

При этом необходимо отметить, что фактически перевороты 1971 г. и 1980 г. имели ярко выраженную экономическую составляющую, основанную на финансовых интересах военной элиты. В 1961 г. был основан Фонд взаимопомощи вооруженных сил – OYAK (офиц. сайт http://www.oyak.com.tr/TR/kurumsal/oyak-nedir.html) . Первоначально его финансовую основу составляли отчисления с заработной платы офицеров. Удачные инвестиции в различные сферы экономики сделали OYAK мощной структурой, что позволило ей, к примеру, приобрести в 2005 г. крупнейший сталелитейный завод «Erdemir», выкупив госпакет за 2,77 миллиарда долларов. Сегодня OYAK владеет многими заводами и фабриками, в частности, ему принадлежит завод «Renault» в г. Бурса.

Таким образом, став в 70-х г.г. одним из мощных игроков рынка, турецкая армейская элита не только сформировала военно-промышленное лобби, но стала напрямую заинтересована в политической и экономической стабильности в стране.

В 1980 г. армия совершает еще один переворот, по своим масштабам сопоставимый с переворотом 1960 г. Главной причиной переворота стала неспособность правительства стабилизировать политическую и экономическую ситуацию в стране, что стало причиной многочисленных случаев насилия на почве политических разногласий.Ситуация усугублялась экономическим спадом. Все это привело к падению прибылей крупного бизнеса, частью которого были компании, принадлежащие военным.

В результате переворота, совершенного под руководством генерала Кенана Эврена, возглавлявшего Совет национальной безопасности, и воспользовавшегося правами, предоставленными Конституцией и Уставом Вооруженных сил, к власти пришли военные.

В экономике власти приступили к жестким либеральным реформам, которые возглавил экономический советник правительства С. Демиреля Тургут Озал (1983-1989), сторонник воззрений А. Мендереса. С его приходом к власти связаны не только экономические реформы - политика индустриализации, модернизации, но также усиление роли религии - он ввел ифтары на Рамадан в турецкой администрации, он был первым премьер-министром, который совершил хадж. В 1984 г., Тургутом Озалом был отменен запрет на ношение платка женщинами в государственных учреждениях и общественных местах. В 1987 г. снятие запрета было признано неконституционным. Женщинам в мусульманских платках был закрыт доступ в Вузы и к государственной службе.

1990 год был годом резкого подъема исламского движения в Турции. Этот подъем связан с ростом патриотических настроений, являющихся следствием политики «тюркско-исламского синтеза», политики, проводимой в 80-х годах, - когда военное руководство поддерживало суннитский ислам в сочетании с национальной идеей, что должно было стать мерой идеологического противодействия идеям, распространявшимся после победы иранской революции.

Но наиболее серьезные шаги в направлении исламизации общественной и правовой жизни были предприняты Неджметтином Эрбаканом и возглавляемой им Партии Благоденствия. Так, была запрещена продажа спиртных напитков в государственных учреждениях, был предложен законопроект, разрешавший ношение хиджабов государственных учреждениях и учебных заведениях. Эрбакан призывал отказаться от тесного сотрудничества с Западом и создать общий рынок исламских стран, поддерживая идею Исламского динара в качестве общей валюты. Партия Благоденствия в 1997 г. предложила внести изменения в законы, в соответствии с которым источником законодательства становился Шариат.

28 февраля 1997 г., (в период президентства Сулеймана Демиреля) Совет национальной безопасности представил премьер-министру рекомендации для прекращения деятельности, направленной против светского характера государства. В 18 пунктах генералы потребовали немедленно прекратить исламизацию страны, запретить ношение хиджабов, закрыть исламские школы и вернуться к секулярной политике, утвержденной "отцом нации" Мустафой Кемалем Ататюрком. События 1997 г., были очередной попыткой государственного переворота.

Тогда же произошел раскол в рядах Партии Благоденствия. В результате того, что многие сторонники покинули ее ряды, Партия Благоденствия лишилась парламентского большинства коалиции и Эрбакан и его сторонники подали в отставку.

Реформы и достижения Партии Справедливости и Развития

В результате раскола ПБ оформилась Партия Справедливости и Развития, учрежденная в 2001г. Р. Т. Эрдоганом, политикой которой стало избегание открытой конфронтации с секуляристски настроенной военной и политической элитой.

Несмотря на отсутствие ярко выраженной происламской риторики, а также поддержку прозападного курса - в частности, США и НАТО рассматриваются как важные стратегические партнеры, необходимо отметить ряд мер, предпринимаемых ПСР, направленных на усиление роли ислама.

В 2007 г. ПСР, возглавляемая Реджепом Тайипом Эрдоганом, заявила о намерении добиваться отмены запрета на ношение платка в общественных местах. 2008 г. ПСР удалось добиться внесения поправок в Конституцию, разрешающих женщинам посещать учебные заведения и государственные учреждения в платке, которые в этом же году были признаны Конституционным судом незаконными, не соответствующими принципам лаицизма.

С приходом к власти в 2003 г. премьер-министра Р.Т. Эрдогана, а в 2007 г. президента - Абдуллы Гюля исполнительная и законодательная власть в Турции сосредоточились в руках происламской партии -ПСР.

Парадоксальным образом на руку исламским силам сыграло стремление, декларируемое Турцией, стать членом ЕЭС. Еще в 1959 г. Турция подала заявку на вступление в ЕЭС. До 1992 г., Турция и ЕЭС планировали перейти на беспошлинную торговлю. Военные перевороты стали препятствием на пути Турции в ЕЭС. В 1987 г. Турция вновь подала заявку на вступление в ЕЭС и в с 13 октября 1999 г. получила статус кандидата в члены уже Европейского союза

Необходимость гармонизации законодательства с законодательством стран-членов ЕС, стала причиной изменения ряда статей Конституции, касающихся прав человека. В частности, изменения были внесены в ст. 76. Прежняя редакция данной статьи исключала возможность избрания граждан депутатами, если они были осуждены за участие «в идеологических и анархистских выступлениях». В 1998 году Эрдоган был признан виновным по обвинению в разжигании религиозной розни из-за того, что публично прочитал стихотворение с такими словами: "Мечети - наши казармы, купола - наши шлемы, минареты - штыки. Наши солдаты полны веры".

Данная формулировка из ст. 76 была исключена. Изменения в статье 76 позволили Р. Эрдогану занять в 2003 г пост премьер-министра Турции.

Также была изменена ст. 131, определяющая состав Совета по высшему образованию. В новой редакции начальник Генштаба был лишен полномочий назначать членов Совета. Таким образом, система высшего образования также уводилась из-под влияния военных.

В начале XXI века Турция, в власти которой пришла ПСР, начала осуществлять кардинальный пересмотр ориентиров во внешней политике, а также перекраивать внутриполитическое пространство.

Ряд мер, предпринятых правящей партией, был направлен на постепенное отстранение от политики секуляристски настроенных оппонентов, ратующих за сохранение светского строя государства.

Начался процесс отстранения армии от участия в политическом процессе и создания механизмов, обеспечивающих поддержку армией политики правящей партии.

Активный процесс ослабления роли военных был начат ПСР, возглавляемой Эрдоганом, в 2010 г. Так, в результате поправок к Конституции, одобренных на референдуме, было ограничено участие армии в политическом процессе.

Была отменена временная ст. 15, гарантирующая неприкосновенность в судебном преследовании участников военного переворота 1980 г.

Тогда же Эрдоган внес изменения в «Политический документ о национальной безопасности страны» - Концепцию национальной безопасности. Этот документ был принят 24 октября 2005. Несмотря на то, что в работе над этим документом принимали участие все ключевые министерства, главную роль в его подготовке играл Генштаб, а его окончательную редакцию утверждал Совет национальной безопасности. В 2010 г. году эта обязанность была переложена на гражданских лиц, и, в частности, на министра иностранных дел Турции Ахмета Давутоглу.

Пожалуй, важнейшим достижением ПСР в борьбе за отстранение армии от вмешательства во внутриполитические процессы, является отмена протокола, носившего название Emasya – протокол сотрудничества по вопросам безопасности и общественному порядку. Данный протокол, являвшийся частью национальной концепции безопасности, был подписан в 2007 г. Генштабом и Министерством внутренних дел. Он предусматривал практически ничем не ограниченную возможность сбора разведывательной информации о гражданских лицах, а также предоставлял полномочия военным по собственному усмотрению направлять армию в случае возникновения беспорядков без одобрения гражданских властей – губернатора. 18 апреля 2013 г. был подписан новый протокол, который предусматривает вмешательство военных лишь по письменной просьбе губернатора, и лишь в исключительных случаях – по устной.

В июне 2013 г. мировые СМИ сообщили о решении турецких властей изменить Устав турецкой армии. Речь идет об изменении упомянутой ранее ст. 35-й, где говорится, что основной целью вооруженных сил является «сохранение и защита Турецкой Республики».

Выражением борьбы с оппозицией был громкий процесс по делу антиправительственной организации «Эргенекон» - заговора высших военных чинов с целью свержения власти во имя «наведения конституционного порядка».

В сентябре 2013 г. Уголовным судом провинции Эрзурум обвинение в причастности к государственному перевороту 1997 г. было предъявлено Сулейману Демирелю, занимавшему пост Президента Турции в 1993-2000 г.г., когда Совет национальной безопасности фактически выдвинул ультиматум правительству Н. Эрбакана.

Стремление правительства к усилению контроля над армией также объясняется значительным ростом ВПК. Уровень самообеспечения в сфере оборонной промышленности составляет 54%. В дальнейших планах – увеличение инвестиций в сектор оборонной промышленности в 10 раз. Турция самостоятельно производит БПЛА, некоторые виды бронетехники, военные катера. В настоящее время в планах Турции создание и производство собственной модели истребителя TF-X – соответствующие соглашения уже подписаны с шведской компанией Saab. В сентябре 2013 г. было принято решение о производстве первого отечественного учебно-тренировочного самолета. Турция намерена войти в десятку стран с практически полным самообеспечением в области военной промышленности. Поэтому закономерным процессом является усиление контроля государства над сферой производства и инвестиций.

Военная стратегия Турции строится не только на партнерских отношениях с США и странами НАТО, но также на доктрине пантюркизма - идеи о необходимости политической консолидации тюркских народов на основе этнической, культурной и языковой общности.

Примером пантюркистской политики Турции может служить военное сотрудничество с Азербайджаном и неоднократные заявления руководства Турции о необходимости решения Нагорно-Карабахского конфликта.

Так, В Габале (Азербайджан) на III-м саммите Совета сотрудничества тюркоязычных государств, проходившем в августе 2013 г., глава МИД Турции А.Давутоглу заявил: «Турция готова сделать все возможное и от нее зависящее для того, чтобы остановить оккупацию азербайджанских земель Арменией».

Еще в начале 90-х годов Турция оказывала поддержку Азербайджану в Нагорно-Карабахском конфликте, выраженную в серьезной дипломатической, экономической, а также военной помощи.

Турцией осуществлялись поставки оружия в Азербайджан. Как отмечает в своем исследовании карабахского конфликта Гайк Демоян, в боевых действиях принимали непосредственное участие турецкие кадровые военные. Были созданы пункты, где проводилась подготовка штурмовых и диверсионных отрядов.

Турция приняла самое непосредственное участие в формировании армии Азербайджана.

Сегодня взаимоотношения между Турцией и Азербайджаном развивается по пути стратегического партнерства под лозунгом «Два государства – одна нация».

Необходимо отметить, что сегодня происходит трансформация Турции как страны, полностью зависящей от политической воли Запада и от власти собственной армии в государство, которое может использовать в своих геостратегических интересах военную мощь партнеров и опираться при этом на собственную армию.

Турция-США: партнеры по блоку НАТО или конкуренты в борьбе за лидерство на Ближнем Востоке?

Турция, как отмечают в НАТО, в последние годы демонстрирует более самостоятельную политику. В частности, речь о более тесных связях с Россией и Китаем. Анкара также блокирует развитие военного сотрудничества между НАТО и ЕС, поскольку оказываемое ЕС содействие Кипру, как своему члену, становится серьезной преградой в деле вступления Турции в ЕС.

Стремлением к независимости Турции от Вашингтона, как заявили официальные лица Турции, объясняется выбор компании Saab для разработки и производства новой модели истребителя.

Еще одним фактом, подтверждающим серьезные намерения Турции делать самостоятельные шаги в военной сфере, и соответственно, проводить относительно независимую политику, является результаты тендера на производство и поставку в Турцию систем ПВО большой и средней дальности.

Турция развивает собственную ракетно-космическую программу Т-LORAMIDS по созданию национальной системы ПВО и ПРО дальнего действия.

Стоит отметить, что ЗРК «Patriot», модификаций «Sparrow» и «Sidewinder», которые поставлялись в Турцию США, Германией и Бельгией еще с конца 2012 г., с целью отражения возможной агрессии со стороны Сирии, имеют малую дальность – 16 км.

Кроме прочего, американская компания Raytheon отказывалась от технического сотрудничества с турецкими производителями. Поэтому, несмотря на высказываемые мнения об использовании Турцией войны в Сирии для повышения своего военного потенциала за счет партнеров по НАТО, невозможно говорить о наличии у Турции сегодня достаточно серьезной и независимой системы ПВО.

В рамках программы Т-LORAMIDS Турция объявила о планах по разработке ракет с максимальной дальностью 2500 км, а также о строительстве первого центра по запуску спутников. Компания «Roketsan» также построит стартовую площадку системы, которая будет находиться под управлением ВВС Турции.

Заявки на участие в программе представили американский консорциум в составе Raytheon и Lockheed Martin, предлагающий систему «Patriot», российский «Рособоронэкспорт» представивший С-300; китайская «Precision Machinery Export-Import Corp» (CPMIEC), с комплексом HQ-9, (фактически копией российских С-300) и итальянско-французский консорциум «Eurosam», производитель комплекса SAMP/T Aster 30. Победителем тендера стала китайская компания. При этом НАТО в лице США пыталась повлиять на результаты тендера, оказывая давление на правительство Эрдогана и проводя массированный вброс информации в прессу о несовместимости китайских систем ПРО с существующей системой ПВО/ПРО блока НАТО. В качестве одной из причин протестов против китайской компании указывались санкции со стороны США в отношении CPMIEC, поскольку последняя нарушала международное эмбарго на поставку вооружений Ирану, КНДР и Сирии.

Вместе с тем, существующая зависимость систем ПРО Турции от НАТО, может привести к тому, что как заявил турецкий эксперт президент Центра стратегических исследований Bilgesam Атилла Сандыклы, Турция может столкнуться с определенными ограничениями — особенно на фоне ухудшения ее отношений с Израилем. В случае конфликта с ним НАТО может дистанционно заблокировать доступ к своим ЗРК. Поэтому Анкара и предпочла систему ПВО, которую можно использовать в соответствии с собственными представлениями о безопасности

Подобные опасения имеют под собой почву, поскольку в истории отношений НАТО-Турция был период, когда Конгресс США в связи с кипрским конфликтом объявил эмбарго на поставки оружия в Турцию.

Свидетельством крайней напряженности в отношениях двух партнеров по блоку НАТО и давления со стороны США явилось заявление президента Турции А. Гюля, о том, что выбор Турцией Китая не является окончательным. «Существует список участников конкурса, и Китай занимает в нем первую строчку. Мы должны изучить условия, но нет никаких сомнений в том, что Турция, в первую очередь, является членом НАТО. Это многомерная проблема, существуют технические и экономические аспекты, а с другой стороны, существует измерение союзнических отношений. Все они оцениваются. Турция нуждается в оборонной системе»

При оценке результатов тендера необходимо также учитывать, что помимо поставок систем ПВО, компания-производитель участвует в совместном производстве, осуществляет инвестиции в экономику Турции. Выбор Китая, как представляется, свидетельство поиска Турцией новых не только экономических партнеров, но также следствием неоднократно подчеркиваемой многоцентричности политики Турции, один из центров которой находится на перекрестке Россия-Китай.

Турецкая армия – оплот происламской партии

Одним из требований ПСР к представителям крупного бизнеса сегодня, очевидно, будет являться лояльность правительству Турции. Так, Правительство Турции разорвало контракт с компанией RMK Marine на строительство и поставку шести корветов проекта MILGEM, подписанный в январе 2013 года. Поводом для разрыва контракта стали массовые демонстрации, проходившие в Турции в июне; турецкие власти обвинили ряд компаний в оказании помощи демонстрантам, протестовавшим против действующей власти. Данное требование вполне объяснимо, поскольку некоторые представители крупного бизнеса критикуют Р. Эрдогана за взятый, по их мнению, резкий антизападный курс. В частности, глава Ассоциации промышленников и предпринимателей Турции (TÜSİAD) Мухаррем Йылмаззаявил, что антизападный дискурс вызвал беспокойство, как в Турции, так и за рубежом.

Что касается отношений с концерном OYAK, предприятия которого составляют значительную часть промышленной и финансовой инфраструктуры Турции, как представляется, они сегодня не попадут в разряд явных политических и экономических рычагов давления на армию.

В 2012 г. в экономике Турции был определенный спад и снижение роста экономики с 7% до 2,2%. Согласно опубликованному финансовому отчету металлургической компании Эрдемир «ERDEMIR», принадлежащей OYAK, компания получила в 2012 г. чистой прибыли на 58% меньше, чем в 2011 году Поэтому военные напрямую заинтересованы в экономической и политической стабильности Турции, расширении ее внешнеэкономического сотрудничества и геостратегического влияния.

Одной из форм выражения протестных настроений были демонстрации, начавшиеся на площади Таксим как протест против решения властей вырубить часть деревьев в парке Гези и имевшие место в крупных городах Турции. При этом армия, связанная новым протоколом Emasya, была лишена возможности самостоятельно принимать решение о вводе войск. Данный протокол, упоминаемые ранее законодательные изменения, а также проведенная накануне «чистка» армейских чинов и замена многих их них лояльными правительству людьми, не позволило армии повторить историю – «оседлать волну народного гнева», как это произошло в 1960 г. и выступить вместе с протестующими против правительства Эрдогана.

При этом стоит отметить еще один удачный политический ход ПСР – на обвинения в авторитарном стиле руководства, в отказе от демократических завоеваний Турции, правительство Эрдогана, как отмечает Ибрахим Калин, старший советник премьер-министра Турции, ответило внесением на рассмотрение пакета реформ, направленных на повышение стандартов демократических прав и личных свобод, предусматривающих, в том числе конституционную реформу.

Данный пакет предусматривает избирательную реформу, уменьшение количества ограничений для граждан относительно членства в политических партиях, продолжение реформ законодательства, регламентирующего использование иностранных языков, что напрямую связано с урегулированием курдского вопроса.

Пожалуй, среди всех реформ стоит отметить отмену запрета на ношение платков для женщин в государственных учреждениях – соответствующий законопроект вступил в силу 8 октября 2013 г. При этом ЕС положительно оценило снятие данного запрета, что подтвердил пресс-секретарь европейского комиссара по вопросам расширения и политики добрососедства Петер Стано.

Знаковым событием стала отмена в 2012 г. Министерством образования праздничных мероприятий на стадионах, в школах и ВУЗах страны, которые традиционно проводились 19 мая – в День памяти Ататюрка.

Сложно оценить надежность «молчаливого консенсуса», существующего сегодня у правительства Эрдогана со всеми без исключениями представителями военной элиты, далеко не все из которых разделяют взгляды ПСР. Кажущаяся легкость, с которой Эрдогану даются определенные законодательные изменения, следствие не только политического веса его партии, но также результат компромиссов и договоренностей, достигнутых с военными. Речь, в том числе, о договоренностях, которые никогда не будут озвучены широкой публике, но которые, безусловно, существуют в любой политике. Сложно, поскольку турецкий крупный бизнес давно уже интегрирован в мировой бизнес и существующие финансовые структуры. Сложно, поскольку Турция – слишком важный транзитный экспортер нефти и газа, для того, чтобы ТНК безболезненно отдали решение многих вопросов на откуп одному государству или легко позволили правительству проводить политику, идущую вразрез с их интересами. Сложно, поскольку армейское руководство отдает себе отчет в том, что военная мощь Турции сегодня во многом определяется ее членством в НАТО и любые шаги, инициативы, направленные в будущее должны, все же, осуществляться с оглядкой на реальный расклад сил.

Турция сегодня из государства политически, экономически и в военном плане зависимого от стран Запада, трансформируется в государство, осуществляющее независимую от своих западных партнеров внешнюю и внутреннюю политику. Одной из отличительных черт этой политики является планомерно осуществляемая стратегия исламизации правовой и политической жизни социума с опорой при этом на европейские демократические ценности.

В отличие от своих предшественников, пытавшихся решительно проводить политику исламизации, и потерпевших неудачу, Эрдоган, как можно заключить из вышеизложенного, формирует надежную законодательную, политическую, социальную и экономическую базу для своих реформ.

Серьезным препятствием на пути исламизации правовой жизни являются ст. 2, закрепляющей светский характер государства и ст. 4, определяющей положения ст. 2 как неизменяемые. Поэтому партии и правительству Эрдогана необходимо одержать еще много побед, причем, не только над своими политическими оппонентами, но побед идеологических, заключающихся в усилении роли ислама в жизни общества. Именно в этом видит одну из своих главных задач Партия Справедливости и Развития, возглавляющая исламские силы.

Одно из главных достижений правительства Эрдогана состоит в том, что турецкая армия, десятилетиями представлявшая собой оплот секуляризма, сегодня поддерживает происламскую партию и становится инструментом ее влияния.

Вышеизложенные факты позволяют прийти к выводу, что заявки Турции на региональное лидерство, несмотря на все сложности внешней политики и трудности внутриполитической борьбы звучат вполне серьезно и имеют под собой реальную основу.