Решение Ленинского районного суда г. Оренбург о включении в список экстремистской литературы фундаментальных трудов по вероучению Ислама, вызвало бурную реакцию протеста российской мусульманской общественности. «Кавказская политика попросила прокомментировать ситуацию директора издательства “Умма” Асланбека Эжаева
- Я в принципе ставлю вопрос о необходимости этого списка. Зачем он нужен? Что он дает? Ограничить доступ к информации в наше время практически невозможно. Составление списка запрещенных книг не оградит людей от информации, в них изложенной. Зато он позволяет органам местной власти преследовать людей, наказывать. Список этот растет как снежный ком, сейчас в нем около 1200 наименований. К минюсту, составляющему общий список экстремистской литературы, вопросов нет. На него возложена простая канцелярская функция, собрать пришедшие решения районных судов в один список. У них нет задачи разбираться в этих делах. Вопрос в законе, позволяющем подобные проверки.
В первую очередь, я бы обратил внимание не столько на сам список литературы, сколько на наличие закона «О противодействии экстремистской деятельности». С того момента как в него несколько лет назад внесли поправки, стала возможно, что районный суд на законных основаниях составляет эти списки запрещенной литературы. И этот суд действует даже не в рамках уголовных дел, они руководствуются гражданско-процессуальным кодексом. Прокурор же может инициировать дело по любому косвенному поводу и дать представление районному судье, запустив машину проверки.
Эксперты же к этой работе привлекаются разные. Бывают и совсем никакие эксперты, посылают на экспертизу лаборантов. Очень важна в этом смысле финансовая составляющая вопроса. Прокурор вправе решать, кто проводит экспертизу, бюджетные структуры или негосударственные «независимые» лаборатории, поэтому зачастую экспертами выступают уже «свои», прикормленные. Эксперты финансово зависимы, потому что в рамках бюджетов областных и районных у прокуроров есть возможность платить за проведенный анализ приличные по региональным меркам деньги. У нас есть данные по Оренбургской области, там за экспертизу платят 250 тысяч рублей. Многие и сделали это своим бизнесом.
Все дела с экстремисткой литературой, с одной стороны, идеологические, с другой, замешаны на денежных отношениях. Люди при деле, и заинтересованы в новых списках, в новых экспертизах. Вот и получается, что «наверху» не хотели создавать такую ситуацию, но на местах уже существующим инструментом благополучно пользуются в своих интересах. Редко когда вмешиваются действительно авторитетные квалифицированные эксперты.
Рано или поздно с момента появления этого закона, злоупотребления им должны были появиться. Если есть задача что-то запретить, то этот закон хороший инструмент в достижении цели. Так можно очень далеко зайти. Пусть, например, Госнаркоконтроль составит списки запрещенной литературы, фильмов, музыки, пропагандирующих употребление наркотиков. Кстати, если проанализировать список, там есть не только исламские книги.
Раньше все это проходило по более сложной схеме, были прения сторон, заинтересованными лицами могли выступать издатели, авторы. Но, зачастую, решения принимались не в их пользу. В прошлом году, в списке из нескольких десятков книг оказалась книга муфтия. Тот процесс вызвал очень бурную реакцию. В то дело вмешались и муфтият, и юристы. Очень быстро стало очевидно, что прокурор не подготовился к делу серьезно. Когда выяснилось, что в этом случае есть серьезные защитники, он отказал в возбуждении дела, не было даже прений.
Список нежелательной литературы может и нужно составлять, но в рамках общественной деятельности независимых организаций. Если православные, мусульмане, представители других религий хотят уберечь себя, то нужно отдать инициативу в их руки. Дать самим заниматься образованием этих списков, с привлечением ученых, духовных лиц.
Призываю всех подумать о том, какие, в рамках законов РФ, предпринять усилия, чтобы отменить этот список, который является предметом цензуры. Цензура, как известно, запрещена Конституцией Российской Федерации.
